Свадебный обряд: раньше и теперь

В научной статье мы излагаем наш первый опыт изучения концепта целомудрие на материале словаря Н.И. Толстого «Славянские древности», научных статей и материалов словаря «Свадебный обряд Кубани». Ведущий рубрики Тищенко Оксана, студентка 3 курса филологического факультета СГПИ. Тема научной работы «Аксиологические концепты свадебного обряда в кубанской традиции». КОНЦЕПТ ЦЕЛОМУДРИЕ В КУБАНСКОМ СВАДЕБНОМ ОБРЯДЕ НА ФОНЕ СЛАВЯНСКОЙ ТРАДИЦИИ Тищенко Оксана Юрьевна Славянский-на-Кубани государственный педагогический институт Одной из актуальных проблем современной лингвистики является проблема изучения региональных вариантов народной духовной культуры. Об этом свидетельствуют работы последних десятилетий, предметом которых являются локальные культуры России [1, 3, 4 и др.].

Для изучения и описания регионального материала используются методики Н. И. Толстого, разработанные им в рамках славянской этнолингвистики на основе традиционной культуры Полесья и других исконных славянских территорий. Центральное положение этнолингвистики – следует изучать «язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества» [6, С. 6]. В региональном кубанском культурном дискурсе, в частности в дискурсе свадебного обряда представляет интерес концепт целомудрие. В ходе анализа региональных материалов, а также материалов, описывающих славянские культуры, мы установили, что концепт является архаичным и образует ядерную сферу свадебного традиционного культурного текста. Рассматривая пласт общеславянской культуры на материале словаря «Славянские древности» Н. И. Толстого, мы обнаружили, что концепт проявляется не столько на уровне языка (вербального кода), сколько на уровне вещного и акционального кода. Так у македонцев «нечистая» невеста – та, которая не соблюла невинность, наделялась символикой смерти. Как и вдова, она должна была венчаться в черном платье (кашуб.), для нее при перемене прически после венчания не зажигали свечи (вологод.), повязывали ей на голову черный платок, ее матери на руку повязывали черную ленту (Ульянов.), ее родителям приносили холодную ракию в сосуде с черным букетиком (болг.), а свекровь повязывала себе платок, как при трауре. У болгар уподобление «нечистой» невесты покойнику проявлялось в том, что ее оставляли в белой рубашке, омывая у источника, в доме жениха соблюдали тишину и молчание, как при умершем [2, С.72]. Также отмечается ряд акций, указывающих на целомудрие девушки. К таковым относят Битье посуды: Утром после первой брачной ночи будили молодых, разбивали горшки о двери помещения, где те спали, или около пастели; после этого молодая подметала черепки, а ей бросали деньги. Горшки били в знак того, что молодая была «цельная», а в эту ночь «разбилась». На Украине и Белоруссии обычно били посуду после венчания, выражая свою радость по поводу того, что молодая оказалась невинной. [6, С. 180] В русском свадебном ритуале также распространено повсеместно публичное признание факта невинности невесты. Однако способы, которыми присутствующие оповещались об этом, различны. На юге, западе и в меньшей степени центре России происходило прилюдное предъявление доказательств невинности девушки (простыни, рубашка). На свадьбе русского Севера девушка была избавлена от принудительной проверки, она сама, посредством определенных обрядовых действий, заявляла о своем «честно-похвальном девичестве». Во время причитаний при расплетении косы невеста с гордостью заявляла о своем праве прикрепить по обычаю «дивью красоту» – ленту к иконе Божьей Матери: «Я возьму да дивью красоту, я снесу ко Миколе Святителю. Я повешу дивью красоту на Пресвятую Богородицу. Придут люди добрые, они Богу молитися, дивьей красоте дивитеся. Она честно изношена, она к месту приложена». Поведение девушки по севернорусской традиции определялось лишь ее внутренними религиозно-нравственными убеждениями, страхом Божьего наказания не только за нецеломудрие, но и за еще больший грех – осквернение священных предметов, с которыми ей нужно было соприкоснуться. Так, например, в Пермской губ. по обычаю невеста в церкви клала ленту из косы – «дивью красоту» в Евангелие, что служило для всех знаком ее невинности. В случае же нецеломудрия, несмотря на возможное осуждение окружающих, девушка не делала этого, боясь совершить грех [5]. Исследователь Пермской свадьбы В. Серебренников отмечает, что крестьяне уверены, если невеста, будучи «недостойной», все-таки положит ленту в Евангелие (»от людей неловко»), то наверняка будет несчастлива. Проработав различного рода источники, мы установили, что в народной традиции слово невинность не употребляли, существовали такие варианты как «чистая» («нечистая»), «честная» («нечестная»), «цельная» [5]. В кубанских станицах в свадебном обряде также зафиксированы многочисленные предметы-символы и акты, свидетельствующие о целомудрии невесты. Об этом свидетельствуют материалы регионального лингвокультурологического словаря. Приведем некоторые из них. Покрас – красное полотно, которое выносил сваха на утро после первой брачной ночи. Выносють покрас (Марьянск.). Утром сваха выходит с пакрасам (Тенг.).[7, С. 45]; Платок, Платочек - 2. Знак, которым отмечают нецеломудренную невесту. Если она заробыла, девушка, значит она в цвитах прыйизжа до родителей. Чепчик на нэи надивают, когда цвиты знимэ. После того, как она побудэ у мамы, вэрныця, уже цвиты знима. Надивають на нэи чепчик. ….Если она нэдостойна, ей надивалы платок. Она цветов нэ надэвае уже. Если жэных ейи нэ покрыва, она прыйизжа в платку. (Верхн.-06); Красная лента – 2. Знаковое украшение свадебного каравая. На Коровае ципляют красну ленту, а потом на второй дэнь, аогда ужэ жэних и невеста переспалы вмести, то там определяють, ну, шо ципляють красну ленточку. С Коровая бэруть эту лену и на мужыка привьязують до пуговиц или в пэтлю. (Греки. – 01). [7, С. 69]. Действием, указывающим на целомудрие девушки было перевязывание. Перевязывание, ритуальный акт, совершаемый в ходе сватовства и свадьбы. (Пэрэвязывать батькив). Обычай на второй день свадьбы перевязывать родителей невесты в знак непорочности девушки. Ну пугуляють там,а туди отправылы йихспать, вутром встають, нивесту ж наряжають, вызутьдо батькив, до йийи батькив, а жыных тут остаеця пока, а потом и жыных жэ йиде туда з нивестою. Там батькы стривають, батькив воны пырывьязують, а ти ж ради, мол, шо нивеста хароша, ага, ну и оцэ ж и гуляють. (ст. Петровская) [7, С. 88]. Анализ концепта в генезисе убеждает нас в том, что центральным культурным смыслом славянского свадебного обряда является ‘невинность, целомудрие девушки как свидетельство правильного воспитания и залог рождения здорового (в моральном смысле) потомства, достойных наследников’. Народная культура транслирует культурные смыслы через обрядовые акты и символические предметы – элементы вещного кода культуры и сохраняет их на протяжении длительного времени, несмотря на то, что нравственные устои социума меняются под воздействием других форм культуры, паракультуры. В станицах и хуторах Кубани старожильческое население является носителем народной традиции, которая не утратила актуальности в наши дни и должна изучаться, так как обладает значительным нравственным потенциалом. Литература: 1. Архипенко, Н. А. Народная демонология донских казаков // Традиционная культура. – 2004. – №4. – С. 67-77. 2. Левкиевская Е.Е. Из словаря «Славянские древности»/ Славяноведение. - №6, 2001. – С. 57-60. 3. Морозов И.А., Слепцова И.С., Островский Е.Б. и др. Духовная культура Северного Белозерья. Этнодиалектный словарь.- М., 1997. 4. Проценко Б.Н. Свадебный обряд донских казаков во времени и пространстве / Традиционная культура. – 2004. – № 4. – С.26 – 35. 5. Пуртов Е. Русская неделя / Интернет-журнал. 29.09.2006./ http://www.swarog.ru/b/barvinok9.php 6. Славянские древности: этнолингвистический словарь в пяти томах / Под ред. Н.И. Толстого. Т. 1. – М.: Междунар. отношения, 1995. – 576 с. 7. Трегубова Е.Н. Материалы этнолингвистического словаря: Свадебный обряд Кубани. Учебная версия. – Славянск-на-Кубани, 2007. – 212 с. Источник: