Если говорить о грамматических характеристиках дискурса в аспекте его коммуникативной природы, то следует отметить, что доминирующим является репродуктивно-повествовательный регистр, организующий текст-воспоминание в целом и выстраивающий его как повествование о событиях, происходящих обычно в течение недели, разворачивающихся во времени от момента сватовства и до празднования трэтьего дня.
Дискурс организован как совокупность разных тем, модальностей, формирующих в свою очередь структуру и грамматику дискурса. Тема говорящего, субъекта речи – рамочная, обрамляющая все повествование и представляющая события как часть личного опыта. Наиболее типичны виды зачина, задающие тон дальнейшему рассказу таковы: *Як я оддавала, тоди ж машын ни було, на конях, линейка… *Пофстрэчалысь дэвушка с парнем … *Надумалы оны жэныться… Прыйходылы сваты, дед и кажэ … *Прэжде фсёго ж дывчата фси ж замуж выходять, а хлопци – фси жэняця …
Модальность «реально происходящие в прошлом и настоящем события» взаимодействует в тексте рассказчика с модальностью долженствования, необходимости, устойчивости определенных действий, акций, ставших культурным фактом: надо ж йихать тике чириз огонь…, ну шо ш, прыходыця давать чэтверть вотки…; А матэ дифчины должна… А жэних должэн… А прэжде чем прыйты .., жэних должэн выкуп дать… Модальность долженствования формируется настоящим абсолютным и поддерживается предикатами надо, довжен (должен). Повествование об обрядовых действиях ведется в модальности «так всегда поступают в этих случаях», по сути является текстом-констатацией того, что происходит всегда на этом этапе свадьбы: Продають нивесту, продае йии плимяник или плимяница продае. Договариваюця, скике воны должни дать…; Ну, прыходють сваты до йийи батькив… – Ваши диты хочуть пожэныця… Вызывають невесту… Оддають хлеп-соль, сидають за стол… Назначають свайбу… Песню поють … и т.д.
Свадебный обряд развивается по предписанному, устоявшемуся сюжету, организован как определенная последовательность действий, что на речевом уровне проявляется как частые повторы модальной частицы Ну… , употребление сочетания модальной частицы А и наречия тоди, потом, или А+тоди, потом+ужэ, А+ужэ : А тоди оддають хлеп…, А тоди ужэ жэних идэ по невесту… А потом ужэ песню поють… А на трэтий дэнь ужэ (вжэ). Либо как вариант : тоди…, О тоди… Ну шо ш… ну а тоди…
Субъект свадебного обряда чаще представлен множественно – сваты, батькы, друшкы, молоди, гости, что соответственно влияет на выбор предиката – чаще всего глаголы в форме 3 лица мн. ч. настоящего времени или мн. числа прошедшего времени. Разнообразие субъектов действия, богатство их функций выражается, естественно, широким списком предикатов, именующих наиболее актуальные обрядовые действия.
С точки зрения целостности изучаемого текста можно сказать, что это качество обеспечивается за счет употребления глагольных форм настоящего и прошедшего времени, так как дискурс строится большей частью как рассказ о прошедших событиях. Формы настоящего времени лишены конкретного значения настоящего. Здесь настоящее является актуализирующим, используется говорящим для воссоздания событий.
В качестве общих грамматических категорий дискурса в области имен существительных необходимо назвать категорию рода, которая проявляется в дискурсе, с одной стороны, в большом количестве форм множественного числа и, с другой – в наличии форм единственного числа.
Так, например, в форме только мн. ч. употребляются лексемы батькы, сваты, стари, молоди, быкы и мн. др. Это обусловлено выбором говорящим в речи глагольных форм мн. ч. типа идуть, вызуть, дарять. Форма множественного числа подчеркивает типичность, регулярность, воспроизводимость ситуации. Также это объясняется множественностью субъекта свадебного обряда: гости, дружкы, батькы, свашки и др.
Формы ед. ч. проявляют себя следующим образом. Те слова, которые в языке имеют формы и ед. ч. и мн.ч. в дискурсе мы обнаруживаем лишь в ед. ч. Это слова нэвиста, жэных, матэрь, батько, хвата, цэрка и мн. др. В обрядовом дискурсе не может быть мн. ч., так как свадьба – уникальна всякий раз для каждой отдельной сочетающейся пары. Эта культурная категория уникальности находит выражение на грамматическом уровне в употреблении форм ед.ч.
Отметим также, что многие слова дискурса относятся к категории sing. tant. Так, например, слова гильце, дывынь, дружко’, бугай (в знач. ‘две связанные между собой бутылки с вином’). Эти предметы (субъекты) в контексте свадьбы всегда фигурируют как единичный (уникальный) предмет, поэтому форм мн ч. не наблюдается.
В результате анализа можно сделать следующие выводы:
1. Грамматическая форма в диалектном дискурсе обусловлена темой речи. В рассказе о свадьбе как об обряде мы не ноблюдаем форм мн. ч. лексемы свадьба. В других контекстах (когда меняется тема речи) эта форма может употребляться (свайбы, свадьбы).
2. Грамматическая парадигма в рамках отдельной темы чаще всего предстает как неполная, так как активны бывают лишь определенные падежи, что обусловлено группой употребляемых глаголов.
3. Лингвокультурные коннотации также находят выражение на коммуникативном уровне. Так, например, осмысление происходящего как уникального события выражается в частотности употреблений форм единственного числа.
4. Дискурс также может иметь собственные грамматические общие характеристики.